Новый cпособъ какъ узнатъ можно каждаго человека

По долговременномъ черезъ толикiя жизни моей лета отъ полюса Арктическаго до полюса Антарктическаго странствованiи, особеннымъ божескимъ мановенiемъ изверженъ былъ я некогда на брегъ великаго некоего моря. И хотя входы и свойства онаго моря въ ономъ мiре довольно известны и ясны мне были; однакожъ не было мне знаемо то, что находится тамъ рыбка оная Ехнеисъ, которыя все какъ высокаго такъ и низкаго состоянiя люди съ толикимъ трудомъ, раченiемъ и жадностiю ищутъ. Но когда на Мелозинскихъ берегахъ усмотрелъ я оныхъ рыбокъ съ Ниморами плавающихъ, и будучи отягченъ прежними трудами и различными помышленiями, тогда отъ журчанiя воднаго сонъ овладелъ моими чувствами. Вкушая сладость онаго, является мне чудное видънiе. Виделъ я изъ нашего моря сединами украшеннаго почтеннаго старца Нептуна съ трезубцомъ исходящаго, который по ласковомъ привътствiи вводитъ меня на прекраснейшей островъ. Положенiе сего прекраснеейшаго острова было к северу, онъ вещами не только къ нужде человеческой, но и къ прохлажденiю и увеселенiю служащими изобиловалъ. Поля Елисейскiя Вергилiемъ вымышленныя едва сравниться съ онымъ могутъ. Весь острова сего берегъ и со всехъ сторонъ огражденъ былъ зеленеющимися миртами, кипарисами и размаринами. Зеленеющиеся луга различныыми испещренныя цветами, прiятнъейшимъ образомъ взоръ увеселяли. Холмы виноградами, маслинами и кедрами украшены были. Леса из лимонныхъ и апельсиновыхъ деревъ состояли. Общенародныя дороги лавровыми и гранатовыми деревами съ особеннымъ художествомъ переплетенныя прохладнейшую странстствующимъ тень подавали. Кратко сказать, что во всемъ светъ находится порознь, то въ семъ островъ совокупно было. Во время сего прохладнаго хожденiя показаны были мне Нептуномъ при подошве некоторой каменной горы скрывающiяся сего острова две минеры, злата и стали. Не въ дальнемъ разстоянiи оттуда отведенъ былъ я на лугъ, на которомъ особенной садъ разными и зренiя достойными усаженъ былъ деревьями, между множествомъ деревъ сихъ показалъ онъ мне семь деревъ особенныя имеющiя названiя, а между сими приметилъ два особливо предъ другими отличившiяся, изъ коихъ одно приносило плоды на подобiе пресветлаго и блистательного солнца, и котораго листья подобны были золоту, другiе произращали плоды более самыхъ лилеевъ, котораго листья какъ чистое серебро. Дерева сiи именовались Нептуномъ, одно солнечнымъ, а другое луннымъ. И хотя сей островъ всемъ изобиловалъ, одной вещи однакожъ между прочимъ не доставало. Ибо съ великою трудностiю вода была тамъ доставаема; многiе покушались черезъ различные каналы изъ одного источника приводить оную, а иногда изъ различныхъ вещей извлекали, но тщетно было ихъ рачительное старанiе, поелику въ сiи мъста ни коимъ образомъ ввести воды не можно было; а хотя некоторые и вводили, но была безполезна и ядовита, кромъ той, которая доставалась изъ лучей лунныхъ, или солнечныхъ, что редкiе въ состоянiи были исполнить; но и тотъ, который въ совершенiи сего имелъ щастiе, доставалъ десяти частей не более: поелику была сiя вода чудная, которую собственными своими очами виделъ, а какъ бы руками осязалъ, снегу подобную белизну; взирая же на сiю воду, весьма удивлялся: между темъ обременившись симъ размышленiемъ Нептунъ отъ очей моихъ скрылся; после чего явился мне мужъ великiй, на челе котораго начертано было Сатурнъ. Сеи великiй мужъ взявши сосудъ воды, почерпнулъ десять частей, и в оную вложилъ несколько отъ древеснаго того плода; при чемъ виделъ я, что плодъ сего дерева истощался и распускался наподобiе льда въ воде горячей. Я его вопросилъ, почтенный старче, вижу вещь удивленiя достойную, вода сiя почти изъ ничего и плодъ дерева в оной столь прiятною теплотою распускается, къ чему сiе служить может? На сiе Сатурнъ ласково ответствовалъ: чадо, справедливо, что вещь сiя удивительна, но не удивляйся; ибо сему такъ быть надлежитъ, поелику вода сiя есть вода жизни, имеющая силу, плоды дерева сего приводитъ въ лучшее совершенство, такъ что после сего не саженiемъ, или сеянiемъ, но однимъ только своимъ запахомъ производитъ прочiя шесть деревъ себе единовидныя. Сверхъ сего сiя вода сему плоду служитъ вместо жены, и ни въ какой вещи древа сего плоды согнить, кроме сея воды, не могуть; и хотя плодъ сей самъ по себе удивителенъ и драгоценненъ, однакожъ въ сей воде согниваетъ, и изъ сего согнитiя производится животное Саламандра, въ огне жилище свое имеющая, которой кровь всякаго сокровища драгоценнъе по причине той своей силы, которая имеетъ способность зримыя тобою шесть дерев зделать плодородными, и ихъ плоды усладить паче меда. Но я вопросил таки, старче, какимъ образомъ сiе бываетъ? Я тебъ сказалъ, что плоды древа солнечнаго суть живы и сладки; когдажъ хотя единъ отъ него насытится во время варения в сей воде, то после могутъ тысяща отъ него насытиться. И еще вопросилъ я? Старче! Варится ли сiе въ огне крепчайшемъ и сколь долго? Но он на сiе ответствовалъ: вода сiя имеетъ огонь внутреннiй, и естьли будетъ иметь вспоможенiе отъ безпрестаннаго жара, то сожигаетъ съ симъ теломъ плода три части своего тела и не остается кроме малейшей части, которую едва вообразить можно, но съ великою силою: варится сперва остроумнымъ художникомъ семь месяцовъ, а послъ того десять, и между темъ производятся различныя вещи, а въ пятидесятой день больше или меньше. Еще вопросилъ я, старче! можетъ ли в другихъ водахъ вариться сей плодъ, и что нибудь къ нему присовокупляется ли? Онъ ответствовалъ: нетъ, кромъ сей воды, которая бы была полезна въ сей стране или острове, и никакая другая вода проникнуть паровъ сего яблока, кромъ сей воды, не можетъ; и да будетъ ведомо, что древо солнечное изъ сей воды родилось, которая изъ лучей солнечных, или лунныхъ силою магнита извлечены есть: а для сей причины великое между ими хранится согласiе; но естьли къ сему придано будетъ что нибудь постороннее, не можетъ зделать того, что делаетъ чрезъ себя.

И такъ кроме сего яблока ничего прибавлять къ ней не должно, ибо по сваренiи плода сей имеющий жизнь съ кровiю остается безсмертнымъ, которая кровъ делаетъ то, что всъ древа бываютъ плодородными и приносятъ плоды единаго свойства съ яблоком. Далее вопросилъ я, старче! почерпается ли вода сiя иначе, и вездъ ли она находится? На сiе ответствовалъ онъ: во всякомъ местъ находится, и безъ нее никакъ не можно жить, почерпается удивительными способами, предъ всеми превосходнъе, которая извлекается помощiю стали нашей находящейся, въ утробе овна. После сего сказалъ я, въ чемъ состоитъ ея польза? Онъ отвечалъ, прежде должнаго варенiя есть смертельный ядъ, но послъ умереннаго варенiя спасительнейшее есть лекарство, и производитъ восемь сотъ шестьдесят четыре плода солнечнаго древа. Спрашивалъ я, не можно ли привести еще въ лучшее совершенство? По свидетельству философскаго писанiя говоритъ онъ: сперва до десяти, послъ того до ста, а потомъ до тысячи и десяти тысячъ и прочая возвысться можетъ. Еще вопрошалъ я? Старче! многимъ ли знаема сiя вода, и имеетъ ли она собственное наименованiе? Онъ явно мнъ на сiе сказалъ, хотя редкие знаютъ, но все видели ее и видятъ, и любятъ: имеетъ наименованiе, но многия и различныя, а собственно называется водою нашего моря, вода жизни не омочающая рукъ. После сего спрашивалъ я, употребляется ли она другими, и на другия потребности? Употребляется, сказалъ онъ, всякая тварь, но невидимо. Рождается ли въ ней что нибудь, вопросилъ я? Изъ нее все вещи раждаются въ мiръ, и въ ней живутъ: но собственно въ ней ничего не находится, а есть вещь такая, которая смешивается со всякою вещiю. Полезна ли она безъ сего плода древеснаго, спрсилъ я его? На сiе сказалъ онъ: въ семъ дъйствiи ни мало; поелику не отъ другаго чего, какъ только отъ сего древеснаго плода въ лучший приходитъ степень, началъ я вопрошать усильно: Старче, нареки мнъ оную воду столь известнымъ именемъ, чтобъ я более не могъ никакого иметь сомненiя. Но онъ столь возвышеннымъ нечто сказалъ голосомъ, что я проснулся, и для сего не можно уже было вопрошать более; и когда онъ не хотелъ отвечать далее, то и я тебе больше сказать не могу; буди убо доволенъ сими и верь, что не можно говорить сего яснее: ибо естьли сего не понимаешь, то никогда другихъ философофъ писанiя не поймешь. Послъ нечаеннаго и неожидаемаго Сатурнова отшествiя новой сонъ овладелъ моими чувствами и Нептунъ паки мне является, съ настоящимъ въ Европейскомъ саду случившимся щастiемъ меня поздравляетъ, показывая мне зеркало, въ которомъ вся природа была откровенна: послъ различныхъ переменяющихся разговоровъ приносилъ и благодарность за оказанныя мнъ благодеянiя, что я его предводительствомъ не только вошелъ въ сей прiятнъйшiй садъ, но еще и сладостнейшаго Сатурнова разговора удостоился. Но поелику для неожидаемаго сатурнова отшествiя должно было отыскать и изследовать оставшiяся некоторыя трудности, просилъ я его съ покорностiю, что бы при семъ желанномъ случае отнялъ у меня сомнънiе. И такъ сими словами началъ я говорить Нептуну: старче, читалъ я книгу философовъ, кои утверждаютъ, что всякое рожденiе бываетъ чрезъ мужеской полъ и женской; однакожъ виделъ я во сновиденiи, что Сатурнъ, одинъ только плодъ солнечнаго древа положилъ въ меркурiя нашего, и я тебе, яко обладателю нашего моря верю, что тебе все сiе откровенно, ответствуй на мои вопросы: онъ на сiе сказалъ мне: справедливо, сыне мой, что всякое рождение бываетъ от мужскаго полу и женскаго, но для разделенiя на три природы царства, иначе рождается животное четвероногое, иначе червь: и хотя черви имееютъ глаза, зрение, слышание и прочiя чувства; однакожъ черезъ согнитiе производятся, и ихъ место или земля, въ которой согниваютъ, есть полъ женскiй. Равнымъ образомъ въ действiяхъ философскихъ матерiя сея вещи есть столько разъ упоминаемая тобою, оная вода и что изъ нее ни раждается, наподобие червей черезъ согнитiе раждается; для сей причины философы произвели феникса и Саламандру, ибо естьли бы было изъ зачатiя двух телъ, то бы произошла вещь тлънiю подлежащая; но поелику разоривши первое тело, себя только оживотворяетъ, то происходитъ отъ туда нечто тленiю не подлежащее. Ибо смерть вещей не что иное есть какъ взаимное отделенiе одного от другаго. Такимъ же образомъ и въ фениксъ видимъ, которая жизнь свою сама собою отъ тленнаго тъла отвлъкаетъ: сверхъ сего спросилъ я еще: старче, вещи ли вещей суть различны, или сложенiе въ семъ дъйствiи? Онъ на сiе отвътствовалъ: Одна только вещь есть, которой не примешивается ничто иное кромъ воды философской, въ сновидении тебъ несколько разъ открытой, которая въ десятеро должна быть къ одной части тела, и такъ твердо и несомненно верь сыне мой, что въ сновидении на семъ островъ по обычаю страны тебе мною и Сатурномъ откровенное не есть сонъ, но чистейшая истинна, которую опытъ единой вещей учитель, тебе съ Божiею помощiю открыть можетъ. Когда я вопросилъ далее, то онъ безъ ответа на прощанiи отходя и возбудивъ меня отъ сна, въ желаемую Европы область поставил паки.