Николя Лефевр "Курс Химии"

ГЛАВА V. О ЛЮТАЦИЯХ

Описав типы сосудов и их применение, а также разнообразие печей, мы должны поговорить обо всех видах лютации [lutations; от слова lut – замазка, пер.], причем, как о люте (lut; замазке) или растворе, который используется при изготовлении печей, так и о люте, который служит для сохранения сосудов, для ремонта и восстановления их разрывов, а также для их взаимного соединения.

Лют, который необходимо использовать при строительстве печей, должен быть изготовлен из глинистой земли, не слишком жирной, чтобы не образовывались трещины, и не слишком тонкой или песчаной, из опасения, что у него будет недостаточное сцепление: мы должны пропитать эту землю водой, в которой мы замочили достаточное количество конского помета и печной сажи; -это было сделано для того, чтобы- сообщить воде соль, которая придает вязкость и устойчивость к огню. Если мы хотим использовать этот лют для покрытия и защиты стеклянных или глиняных сосудов, подвергаемых открытому огню, и прежде всего для -покрытия и защиты- реторт, то необходимо добавить обычную соль (sel commun) или мертвую голову крепкой воды (la tête morte d’eau forte), толченое стекло и чешуйки железа, падающие на дно наковальни при ковке; у нас будет лют, который будет настолько огнеупорен и настолько непроницаем для паров, что мог бы послужить -материалом- для реторты заместо стекла, расплавляющегося от продолжительности и большой силы того огня, что применяется в конце проводимых с минералами операций. Когда мы говорили о сосудах, то мы упоминали, что некоторые из них нужно соединять вместе для -выполнения- одной операции; а когда субстанции, с которыми мы работаем, тонкие, проникающие и эфирные (éthérées), то необходимо, чтобы стыки сосудов были очень тщательно заделаны. Следовательно, должно быть три вида замазки для неподвергающегося воздействию пламени соединения сосудов; первый вид — это лют, который сделан из яичных белков, взбитых и превращенных длительным перемешиванием в воду; в нем нужно замочить полоски льна (linge), посыпать на них негашеную известь (chaux vive), измельченную в тонкий порошок, затем взять одну полоску замоченного льна, снова посыпать, и продолжать так до трех раз; но учтите, что никогда не следует смешивать порошок негашеной извести с водой из яичных белков -напрямую-, потому что тайный огонь этой извести сожжет ее и заставит затвердеть, — это ошибка, которую допускают многие Художники; можно также замочить в этой воде свиной или говяжий мочевой пузырь, не прибегая при этом к использованию извести, особенно это будет уместно при ректификации и алкоголизации огненных духов, извлеченных из ферментированных вещей. Второй лют сделан из крахмала (l’amidon) или муки, сваренных и превращенных в кашицу с помощью обычной воды: этого люта достаточно для заделки сосудов, содержащих не столь тонкие материи. Третий лют есть не что иное, как сложенная и пропитанная водой бумага, разрезанная на полоски, которую кладут вокруг верхушек кукурбитов, как для того, чтобы шлем (chapiteau) не повредил кукурбит, так и для того, чтобы предотвратить выдыхания паров: у этой лютации нет широкого применения за исключением тех случаев, когда мы выпариваем и удаляем какие-либо менструации, которые бесполезны для других операций.

Также необходимо сделать хороший лют для устранения трещин сосудов и соединения их вместе, если им придется подвергнутся сильному воздействию огня. Есть два вида такого люта. Первый — это тот, который сделан из стекла, измельченного до очень тонкого порошка, карабе (karabé) или сукцина (succin) [наименования желтого янтаря – пер.], и буры (borax), пропитанных слизью гуммиарабика (muscilage de gomme arabique); его наносят на стыки сосудов или на их трещины; после того, как он хорошо высохнет, по нему нужно будет провести раскаленным утюгом или железом, что даст почти идеальное скрепление и соединение сосудов. Но если нет желания так сильно заморачиваться, то можно просто приготовить лют из мягкого сыра (fromage mou), негашеной извести и ржаной муки — опыт показывает, что такой лют не менее хорош для достижения того же эффекта.

Если вы приспособите горлышко реторты к сосуду для дистилляции крепких вод и духов солей, то вам нужно просто взять обычный лют [вероятнее всего, имеется ввиду глина – пер.], мертвую голову витриола или крепкую воду и хорошую горсть обычной соли; -вышеперечисленное- необходимо хорошо перемешать с водой, в которой -уже- будет растворена соль, и запечатать этим лютом пространство, соединяющее емкость и реторту, а затем высушить на медленном огне, чтобы избежать появления трещин; но если трещины все же появились, то следует тщательно заделывать их по мере возникновения, поскольку это имеет большое значение для предотвращения выдыхания летучих духов.

Ко всем этим лютациям мы можем справедливо отнести и так называемую «печать Гермеса» (le seau de Hermès), которая есть не что иное, как расплавление стекла, из которого сделано горлышко сосуда: для этого необходимо постепенно давать -на горлышко сосуда- огонь плавления, и когда мы заметим, что горлышко сосуда начинает наклоняться под действием жара огня, плавящего стекло, надо перерезать горлышко этого сосуда крепкими ножницами в том месте, где стекло уже начало течь: это создаст сжатие, которое неразрывно свяжет края стекла. А если вам предпочтительнее затягивать кончик -горлышка сосуда-, то медленно повращав горлышко сосуда,его необходимо после этого поместить меньшим концом в пламя свечи или лампы таким образом, чтобы образовалась маленькая головка, идеально закрывающая то крохотное отверстие, которое обычно остается после вращения и которое почти незаметно.

Поскольку сосуды не всегда изготавливаются так, как бы нам хотелось, и зачастую приходится удалять те части, которые могут помешать при операциях, то необходимо также рассказать и о том, как это можно сделать, не подвергая риску сосуд, что делается путем разламывания и разрезания стекла поперек; это можно сделать тремя способами, а именно: или приложив горячее железо для начала трещины или разрыва, или сделав три витка серной нити (fil soufré; скорее всего, имеется ввиду нить, пропитанная серой – пер.) вокруг горлышка сосуда, если он большой и толстый, или, наконец, нагрев в пламени лампы или свечи и повращав сосуд, который вы хотите разломать, если он маленький и тонкий; и когда стекло будет хорошо нагрето одним из этих трех способов, его нужно протереть и капнуть на него несколько капель холодной воды, чтобы образовалась трещина, которую нужно будет продолжить и довести до конца зажженным запалом аркебузы (mécher d’arquebuse), нагревая стекло, дуя на уголь запала; поступая так, мы никогда не будем рисковать сосудами.

ГЛАВА VI. ОБЪЯСНЕНИЕ СИМВОЛОВ И ТЕРМИНОВ, КОТОРЫМИ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ АВТОРЫ В ХИМИИ

Подобно тому, как древние Мудрецы скрывали тайны природы под покровом тьмы и неясности, опасаясь, что вульгарный невежда осквернит священную Философию, герметические Философы, или Химики, поступают также, чтобы не придавать гласности свою науку и не осквернять содержащиеся в ней чудесные тайны; именно поэтому они использовали знаки, иероглифические символы, а также необычные для других термины, чтобы выразить большую часть вещей, составляющих суть теории или практики их Искусства. Поэтому мы сочли целесообразным раскрыть, насколько это возможно, что означают эти знаки и эти необычные термины, чтобы те, кто интересуется Химией, встретив их у древних или современных Авторов, не разочаровались бы и не совершили какой-либо ошибки: мы уверены, что то, что мы скажем по этому поводу, прольет достаточно света для новых Химиков, чтобы они смогли понимать все книги, посвященные этой прекрасной Физике.

Химики для сокрытия своей науки употребляют, кроме всех этих знаков, множество непонятных терминов, которые новичкам в этом Искусстве кажутся очень странными: вот почему мы должны объяснить некоторые из наиболее сокровенных -терминов-, а оставшиеся при этом станут более понятными. Так, Лилией (Lili) называют материю для приготовления какой-нибудь превосходной тинктуры, то ли антимония, то ли чего-нибудь еще; крепкую воду — Страусиным желудком (estomac d’Autruche); сублимированный соль-армониак (le sel armoniac) — орлом, расправившим -крылья- (l’aigle étendue); тинктуру золота — красным львом; витриол — зеленым львом; двумя драконами — едкий сублимированный меркурий и антимоний; масло антимония — ядовитой пеной двух драконов; тинктуру антимония — драконьей кровью; а когда эта тинктура коагулируется, то ее называют волчьим желе (la gelée du loup); красноту, которую обнаруживают в приемнике при дистилляции духа соль-нитра (sel de nitre), называют кровью Саламандры (le sang de la Salamandre); виноградную лозу (vigne) называют великим растением; а винный камень (le tartre) — экскрементами сока дерева Януса (l’excrément du suc du plan de Janus); есть много и других названий, более или менее загадочных, но о них мы не будем здесь сообщать, как потому, что это было бы бесполезно и скучно, так и потому, что их можно легко осмыслить и понять благодаря двум нитям, способным вывести нас из этого лабиринта, а именно благодаря чтению и практике. Таким образом, мы завершим эту главу и первую книгу, чтобы перейти во второй книге второй части к простому описанию работы, приготовлению лекарств и наилучшему применению -этих лекарств-. А что касается символов, то они объяснены в прилагаемой таблице.

КНИГА ВТОРАЯ

О химических операциях

ГЛАВА I.  О НАБЛЮДЕНИЯХ ЗА СЕПАРАЦИЕЙ И ПУРИФИКАЦИЕЙ ПЯТИ ПЕРВИЧНЫХ СУБСТАНЦИЙ ПОСЛЕ ИХ ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ СОЕДИНЕНИЙ

Огонь — мощный агент и двоякая причина, с легкостью поднимающая испаряющиеся, сублимирующиеся и летучие субстанции, такие как флегма, дух и масло. Флегма поднимается первой, потому что она не так сильно связана с остальными, и именно поэтому для ее извлечения требуется только медленный огонь, тогда как для выделения масла, из-за его вязкости и слияния с солью, уже требуется более сильный огонь; дух требует еще более сильного огня из-за своей тяжести, потому что духи — это лишь развернувшиеся соли, так же как и соли — это только свернувшиеся духи. Иногда флегма, масло и дух поднимаются вместе с большим количеством соли из-за слишком сильного и яростного огня; мы часто находим даже большое количество земли, сублимированной с этими субстанциями, что можно увидеть в саже дымоходов, из которой легко выделяются все пять субстанций.

Таким образом, мы можем отделить флегму, выходящую первой, при помощи тепла водяной или аналогичной ей бани. Она -легко- сепарируется от масла через воронку, поскольку масло плавает поверх -флегмы-; но ее необходимо сепарировать от духа умеренным теплом водяной бани или иной, подобной ей; такое тепло способно вызвать подъем флегмы, но не сможет поднять дух вверх по причине его собственной тяжести: следовательно, для сублимации духа необходим более сильный огонь, такой как жар пепла, песка или опилок, или даже еще более сильный огонь, в зависимости от индивидуальной природы духа.

Соль и земля не имеют столь тесной связи друг с другом, поэтому их легко можно разделить с помощью какого-нибудь водяного ликвора (liqueur; обозначение любой жидкой субстанции в ст.-фр. – пер.), который будет являться наиболее подходящим менструумом для растворения солей и их сепарации от земли; земля, нерастворимая по своей природе, под собственной тяжестью оседает на дно. Отделив таким образом соль, необходимо профильтровать -получившийся- щелок и выпарить менструум до образования пленки (jusqu’à pellicule) в стеклянной, фаянсовой или керамической посуде, а затем выставить его на холод для кристаллизации соли, которую затем необходимо высушить на медленном огне и поместить в стеклянный сосуд; этот сосуд должен быть плотно закупорен, чтобы предотвратить разжижение соли под действием влаги воздуха.

Следует отметить, что огненные духи (les esprits ardents), извлеченные из ферментированных субстанций, легче флегмы, и поэтому появляются первыми при дистилляции или ректификации. Наглядный пример этого можно обнаружить в процессе производства вина: так, если взять сусло (moût) до того, как оно будет заферментировано, и дистиллировать его, то поднимется только флегма, поскольку дух останется связанным и соединенным с эссенциальной солью этого сока, который загустеет до очень сладкого и приятного экстракта; но вместо этого, если подождать, пока ферментация не завершится в погребе, то при дистилляции такого ликвора сначала извлекается огненный дух, за ним последует флегма, а на дне останется только неприятный и плохой экстракт, потому что эссенциальная соль этого сусла улетучилась в дух под действием ферментации.

Различие сосудов и различные степени огня также во многом служат для разделения и последующего соединения отделенных друг от друга субстанций; если разорвать их связь, то каждая из этих субстанций отделяется по-своему; когда вмешивается огонь, он все превращает в пары и испарения, собираемые Художниками в сосудах, различие которых соответствует разнообразию этих субстанций. Таким образом, мы легко отделяем дух от масла через воронку, независимо от того, плавает ли оно сверху, подобно маслам цветов и семян, или остается на дне, как это бывает с маслами из благовоний и древесин. Однако, из-за большой симпатии, что существует между духом и солью, мы разделяем их только с помощью очень сильного и интенсивного жара: это указывает на то, что соли необходимы для фиксации духов и на то, что духи необходимы для волатизации солей.

Каждый сможет из вышесказанного почерпнуть для себя несколько прекрасных соображений касательно дистилляции смесей, содержащих много соли, духа, масла, или какой-нибудь иной субстанции, средней между этими тремя; необходимо отметить, что животные и их части требуют для операций, производимых с их субстанциями, очень мягкого нагрева, потому что они состоят из очень летучих масла и духа; растения и их части требуют более высокой степени нагрева, в зависимости от степени фиксированности; а минералы, и особенно семейство солей, требуют самого сильного нагрева.

Если масла, духи и другие субстанции смешиваются вместе, то их необходимо ректифицировать, то есть очистить путем повторной дистилляции. Медленный и слабыйогонь легко отделяет флегму от соли и уносит ее, соль же скрывается во чреве земли и не покинет ее, покуда дух и масло не отделятся от нее более сильным огнем, завершающим разделение состава мощью своего действия; закончив с этим, надо вылить воду на землю, которую обычно и довольно неправильно называют «мертвой головой» (tête morte); эта вода растворяет соль, после чего менструум испаряется, и соль обнаруживается на дне сосуда; если это эссенциальная соль, всегда имеющая природу нитра, то она будет прозрачной и кристаллической, при том условии, что часть флегмы оставлена в сосуде; а если соль будет алкалийной (alcali; щелочной – пер.), получаемой в результате кальцинации, то флегму надо выпарить досуха, и тогда на дне сосуда соль окажется в виде непрозрачного и рыхлого камня.

Все эти замечания крайне необходимы на практике, потому что часто нам требуется только одна из этих субстанций, отделенная от всех остальных: вот почему мы должны знать, как извлекать ее из смеси других субстанций, особенно когда желаемый эффект недоступен из-за наличия принципов, связанных друг с другом: так часть смеси может быть вяжущей и коагулирующей, а другая — растворяющей и острой, в соответствии с разнообразием тех принципов, что составляют эту смесь; эти части, оставаясь соединенными вместе, настолько губительны друг для друга, что, при диссолюции надо знать, как отсепарировать отдельно растворяющий принцип, а при коагуляции — как необходимо получать коагулирующий принцип.

В первых диссолюциях всегда есть некоторые примеси, и они обычно пахнут эмпиреумом; это прежде всего те диссолюции, которые приготовлены на сильном огне без добавления какого-либо менструума, как, например, масла, извлекаемые из реторты, которые грязны и наполнены некоторой частью летучей соли смеси, а иногда и некоторой частью фиксированной соли, которая поднялась от сильного воздействия огня. Вот почему необходимо знать способ сепарации этих различных частей: так, если масло, которое было дистиллировано, наполнено этими примесями или если оно приобрело эмпиреуматичный запах, то его надо ректифицировать с помощью таких солей-алкали, как соль винного камня, гравельный пепел [cendres gravelées; пепел от частей винограда или от винодельческих отходов – пер.], или соль печного пепла: ибо симпатия, существующая между солями, заставит их соединиться вместе, или, говоря более философски, фиксированные соли своим действием уничтожат летучие соли, которые обычно являются кислыми, и таким образом масло станет прозрачным, тонким и без того дымного запаха, что несет с собой, подобно саже, летучая соль. Если первой ректификации недостаточно, то необходимо будет повторить ее на других солях или на той же самой соли, что уже была использована, предварительно прокалив ее докрасна в тигле, чтобы она потеряла примеси и неприятный запах, приобретенные при первой ректификации.

Примеси духов необходимо удалять путем их ректификации с землей, лишенной всякой соли, или с золой, из которой соль была удалена вымыванием: если бы мы их ректифицировали на телах, содержащих соль, то эта соль удержала бы часть духа; или, если бы этот дух был более могущественным, то он унес бы соль и сублимировал бы ее вместе с собой благодаря их взаимной симпатии, которая заставляет их очень тесно связываться и соединяться друг с другом. Те, кто игнорировали действия, противодействия и свойственные Химии различные ферментации, что присутствуют в смешении солей и духов, заблуждались и совершали непоправимые ошибки; это можно заметить, читая труды практикующих Химиков.

Летучие соли можно очистить, растворив их в их собственном духе, после чего их необходимо профильтровать, дабы отделить от них неоднородности или посторонние материи, а затем поместить в низкие кукурбиты или в реторты с очень широким горлышком; таким образом, мы выполним сразу две операции: мы ректифицируем дух и сублимируем летучую соль, которая есть не что иное, как скоагулированный дух, или субстанция, средняя по природе между солями и духами, благодаря смешению с небольшой частью внутреннего сульфура смеси, из которой эта соль была получена.

Что касается эссенциальных солей, получаемых, например, из соков зеленых и сочных растений, где преобладают нитр и винный камень, содержащие в себе принципы, обладающие сущностью (l’essence) и главной добродетелью смеси, то их необходимо очищать либо с помощью дистиллированной дождевой воды, либо с помощью воды, полученной из соков растений; затем эти растворы нужно процедить через печной пепел или через пепел, полученный путем прокаливания жмыха растений, спрессованного -после отжима соков-; таким образом, это послужит фильтромдля удаления землистости и вязкости, которые могли бы воспрепятствовать кристаллизации этих солей; далее необходимо выпарить то, что было процежено, до тех пор, пока вся влага не уменьшится до четверти, а затем вылить оставшуюся часть в террин и поместить его в холодное место, чтобы дать солевой субстанции, содержащейся в ликворе, кристаллизоваться.

Что касается алкалийных или фиксированных солей, получаемых путем кальцинации, то их необходимо очищать путем реверберации [прокаливания при высоких температурах – пер.] пепла до тех пор, пока пепел не станет серым или беловатым; после этого из него приготавливают щелок (lessive), который фильтруют и выпаривают досуха; если это соль того растения, что мы дистиллировали, то необходимо будет повторить растворение этой изначальной соли в воде, специфичной для этого растения, чтобы духовная и эссенциальная соль, находящаяся в этой воде, присоединилась к фиксированной соли, которая будет удерживать ее, что в конечном итоге увеличит добродетель -фиксированной соли-: также, помимо прочего, это не даст соли так легко расплыться на воздухе, как это обычно происходит. Если соль приготовлена ​​таким способом, то для кристаллизации ее нужно подвергнуть воздействию холода после того, как она будет выпарена до образования пленки; а если это простой щелок, то его необходимо выпарить досуха после фильтрации.

Все, что мы только что сказали, должно дать понять, что нельзя жалеть ни усилий, ни труда для сепарации и пурификации всех этих различных субстанций; поскольку совершенно необходимо, чтобы одно не противоречило другому, и чтобы можно было использовать эти прекрасные лекарства в соответствии с истинными предписаниями Медицины: так, пока эти субстанции все еще соединены вместе, они могут нанести вреда больше, чем пользы, и это смешение мешает тому, что может помочь нашему намерению, мешает проявлению в полной мере достоинств соли, масла или духа, потому что способность одной из этих субстанций предотвращается и уменьшается из-за вязкости или сухости другой.

Все эти общие указания могут быть применены ко всем химическим препаратам, изготавливаемым не только из животных и растений, но и из минералов; -эти указания подойдут как- для тех, кто работает с металлами, так и для тех, кто ищет лекарства для практической Медицины, а также для тех, кто работает только для удовлетворения собственного любопытства и исследования физических истин.

spirit написал(а):

В таблице R под вопросом - это так в тексте обозначают рецепт  (receptum – «взятое» от recipio, -ere – «взять», «брать») французское prenez тоже переводится как  возьми от слова prendre.

ГЛАВА II.  АПОЛОГИЯ ЛЕКАРСТВ, ПРИГОТОВЛЕННЫХ В СООТВЕТСВИИ С ИСКУССТВОМ ХИМИИ

Прежде чем приступить к описанию приготовления лекарств, которыми пользуются настоящие Врачи, я посчитал необходимым избавить тех, кто занимается Химией, от клеветы и нападок, которые звучат в их адрес от несведущих в этом прекрасном Искусстве, вооружив для защиты от врагов разумными доводами тех, кто посвятил себя этой науке. Я говорю, что эти враги Химиков и Химии невежественны, потому что они не только не знают истинного приготовления и истинного действия этих лекарств, но еще более невежественны в познании природы и ее эффектах, которые могут быть обнаружены только теми, кто работает с природными продуктами и анатомирует с точностью и любопытством все части, содержащиеся в них.

Но, прежде чем выдвинуть доводы, которые Галенисты и Химики могут привести друг другу в споре или происходящем между ними диспуте, мы должны сначала найти компетентного судью, способного разрешить этот вопрос; иными словами, этот судья должен обладать точными познаниями в науке и воззрениях обеих сторон. Ибо Галенист не мог бы законно порицать и опровергать теорию и практику Химии, если бы в совершенстве владел знанием обеих частей этого Искусства. С другой стороны, Химик не сможет опровергнуть заблуждения Галенистов, если сам не знает всего их учения. Но чтобы никто не возмущался, важно понимать, что существует большая разница между Галенистами и учением Галена, и что Химия не выступает против этого Автора, поскольку известно о его крайнем желании быть Химиком; он с большим рвением искал ту науку, которая научила бы его разделять различные субстанции, из которых состоят смеси. Но сегодня Галенистом называет себя тот, кто никогда не заглядывал в труды Галена; и такие хвастаются тем, что следуют учению Гиппократа, который, однако, никогда не изучал эту практику. Следовательно, мы должны называть Галенистами, тех врачей, которые являются таковыми только лишь по названию и которые, прочитав в университете несколько работ, дающих им веру в то, что Медицина есть не что иное, как наука о тепле и холоде, отправляются после этого в какой-нибудь город на практику, где все их речи сотканы только из тепла и холода, а все их разговоры и вся их наука проповедуют лишь пропорцию этих первых качеств. Но великий Фернель [Жан Франсуа Фернель — французский математик, астроном и врач, 1497–1558], который был украшением своего века, признается и, признав эту ошибку, показывает, что у смесей, помимо этих первых качеств, есть много других добродетелей; об этом он говорит в конце своей второй книги «De abditis rerum causis» («О скрытых причинах вещей», 1548), где ясно показывает, как мы должны извлекать семенную добродетель (vertu séminale), которая содержится в вещах и которая в действительности является основой всей их деятельности.

Следовательно, необходимо установить Перипатетическую Философию в качестве судьи в этом споре, при условии, что она будет пронизана благородными познаниями как Галеновой, так и Химической Медицины, чтобы никто не был судьей и стороной одновременно. Для этого необходимо избавиться от всех предрассудков, которые могут существовать по отношению к одному или другому из этих двух Искусств, и подвергнуть их анализу разума, который является пробирным камнем (pierre de touche), обнаруживающим истинность или ложность всяческих наук.

Галенисты, такими, какими они были описаны выше, в первую очередь осуждают лекарства, приготовленные в соответствии с искусством Химии, по трем причинам. Первая причина заключается в том, что эти лекарства можно приготовить только с помощью огня; вторая причина — потому, что их получают из минералов; и третья причина — потому что они действуют слишком жестко.

На это следует ответить по порядку и сказать, во-первых, что если бы нам пришлось обвинять все, что проходит через огонь, и все, что невозможно сделать без этого средства, то Повара, которые готовят пищу, и даже Аптекари, которые готовят лекарства в соответствии со своими правилами, должны были бы возразить против этого. Во-вторых, не все Химические лекарства производятся из минералов, хотя сами Галенисты используют их в своей фармации; большая и лучшая часть самых превосходных Химических лекарств получается из семейств животных и растений. Что касается третьей причины, то следует сказать, что если есть что-либо, что действует слишком жестко, и Врач-Химик применяет это с умом при какой-нибудь упрямой и безнадежной болезни, то он не делает ничего иного, как подражает великому Гиппократу, который -часто- использовал морозник (l’ellébore), сильнейшее из всех растений. А если возразят, что этот великий Врач использовал это средство только из-за отсутствия других лекарств, то на это можно разумно ответить, что Врачи-Химики используют такие жесткие средства только при тяжелых заболеваниях, и что quia extremis morbis extrema remedia [«для крайней болезни нужные крайние средства» лат.; парафраз латинского крылатого выражения «extremis malis, extrema remedia» («на крайнее зло – крайние средства»)].

Тем не менее, утверждать, что все лекарства, которые дает Химия, являются сильными, — значит расписаться в собственном невежестве; ибо Химия готовит лекарства в такой прекрасной и надлежащей манере, что они становятся более приятными на вкус, более полезными для тела и менее опасными в своих действиях. Именно этим Химическая Фармация отличается от Галеновой, которая также готовит лекарства, и которая утверждает, что якобы исправляет их дефекты и жесткость; но на самом деле она не достигает необходимого совершенства, так как не отделяет чистое от нечистого и однородное от разнородного. Кто не согласится с тем, что больной с большей охотой примет несколько гран (grains; устаревшая мера веса, равная 53,111 мг) магистериума скаммонии [растение – вьюнок смолоносный (лат. convolvulus scammonia)] или ялапы [растение – ялапа настоящая (лат. ipomoea jalapa)], какую-нибудь таблетку панхимагогического [panchymagogue; очищающего все гуморы в организме – пер.] экстракта, или, наконец, очень маленькую дозу хорошего препарата меркурия, которую можно поместить в приятные на вкус консервы, в нежное желе, или даже растворить в каком-нибудь приятном ликворе, чем проглотить миску с пятью или шестью драхмами (dragmes; устаревшая мера веса, равная 3,824 г) кассии [casse; вероятно, имеется ввиду растение сенна александрийская (лат. sénna alexandrína) – пер.] или двойного католикона [catholicum double; универсальное средство от всех болезней, главные ингредиенты которого – тамаринд, сенна и ревень; его называли двойным тогда, когда в нем была двойная порция сенны и ревеня – пер.]? Больной с бóльшим мужеством примет три или четыре грана какого-нибудь специфического потогонного средства, например минерального безоара [bésoard minéral; производное антимония – пер.], чем поглотить целый стакан какого-нибудь раствора териака или опиата Соломона [de thériaque, ou d’opiate de Salomon; названияуниверсальных противоядий – пер.]. Бульон, в котором растворен скрупул (scrupule; устаревшая мера веса, равная 1,296 г) витриольного тартра [tartre vitriolé; сульфат калия – пер.] будет менее противен, чем большой стакан апоземы [d’apozème; насыщенный отвар из растений – пер.] или какого-нибудь искусного сиропа, приготовленного по старинным рецептам, которые обычно имеют длину в полтора фута.

Но после этого мы должны сказать, что хотя Химики и хвалятся мягкостью и приятностью своих лекарств, они все же должны признать, что их лекарства более опасны, чем другие, потому что производятся из минералов. Это правда, и Химия не отрицает, что она получает многие лекарства из семейства минералов; но она не хочет и не может признать то, что они либо ядовиты, либо противоречат человеческой природе, потому что такое утверждение — верх невежества. Если Древние пускали их в употребление в сыром виде и без всякого приготовления, как мы видим у самого Галена, у Диоскорида, у Плиния и у некоторых других Авторов, если современные Галенисты также используют их, как Ронделе (Rondelet; французский врач и естествоиспытатель, 1507-1566), который использует сырой меркурий в своих пилюлях против оспы, как Маттиоли (Mathiole; итальянский врач и ботаник, 1501-1578), который применял антимоний, называемый им по превосходству «рукой Божьей», как Геснер (Gesnerus; швейцарский врач и натуралист, 1516-1565), который применял витриол, как Фаллопий (Fallope; итальянский врач и натуралист, 1523-1562), который применял стальные опилки, как Риолан (Riolan; французский врач, 1539-1606) и как многие другие, которые применяли серу при легочных заболеваниях, то по какой причине Химикам не разрешается использовать те же самые лекарства, но приготовленные и исправленные, очищенные от содержащихся в них злокачественности и яда, путем сепарации чистого и нечистого (что гораздо лучше, чем так называемое исправление Галенистов, которые пытаются укротить порок и злокачественность смесей, используемых, как древними, так и современными -Врачами-, путем добавления какого-то другого тела, которое может иметь в себе свой особый порок и свои особые примеси, о чем свидетельствуют морозник, молочай (thitimale; возможно, растение молочай острый; лат. Euphórbia ésula), скаммония, колоцинт (coloquinte; растение Citrullus colocynthis), агариковые грибы (l’agaric) и некоторые другие, которые, как утверждают -Галенисты-, исправляются простым добавлением мастики (mastic), тростникового сахара (la candie), гвоздики (girofle), гуммитрагаканта (la gomme tragacant) и имбиря (gingembre))?

Но чтобы нагляднее показать, насколько исправление -Галенистов- отличается от исправления Химиков, мы приведем здесь сравнение с глупым и невежественным Поваром, который, чтобы приготовить нежный и вкусный рубец, довольствуется тем, что просто варит его с душистыми травами и благовониями, не промыв его и не удалив из него грязь, коей он всегда полон.

Галенисты будут продолжать утверждать, что Химических лекарств следует опасаться из-за их резкости; но на это им можно ответить, что если употребление едких вещей должно быть запрещено в лекарствах, то кажется еще более разумным сделать это и в отношении пищи и тем самым исключить из еды и тушеных блюд соль, уксус, вержус [verjus; кислый сок из недозрелого винограда – пер.], чеснок, лук, горчицу, перец и все другие виды -специй-, которые продаются в бакалее, а также следует исключить из их собственных антидотариев [antidoraires; сборник противоядий – пер.] многие лекарства. Они сами не осознают, что таким аргументом противоречат Галену, который поместил кантарид [cantharides; устаревшее название шпанских мушек (Lytta vesicatoria) – пер.] в ряд лекарств, которые смертельны из-за того разъедания, что они оказывают, в частности, на мочевой пузырь: тем не менее он использовал их, и поэтому его Последователи, пусть и в небольших дозах, но назначают их, растворив в каком-нибудь подходящем ликворе, для вызова мочеиспускания, и считают это весьма эффективным для такой цели.

Тоже самое делают и Химики, которые добавляют свои едкие лекарства в небольших количествах в подходящие и специфические ликворы, чтобы добиться желаемого эффекта от своих медикаментов. Но чтобы полностью заткнуть рты Галенистам, необходимо доказать им, что они используют в своей практике, пусть и эмпирически, Химические лекарства, будь то естественные или искусственные. Например, разве они не используют необработанные сталь и меркурий, а также множество других естественных смесей? Разве они не используют дух витриола (l’esprit de vitriol), кислоту сульфура (de l’aigre de soufre), минеральный хрусталь (du cristal minéral), крем и кристаллы тартра (crème & des cristaux de tartre), аперитивный и вяжущий шафран Марса (du safran de mars), соль витриола (du sel de vitriol) и сахар Сатурна (du sucre de Saturne)? И хотя большинство из них ничего не ведает об антимонии, не знают ни времени, ни истинного способа применения этого замечательного средства, они, тем не менее, продолжают давать его тайно, обычно маскируя его каким-нибудь настоем сенны (senné) или небольшой порцией своих обычных пилюль; так, они подмешивают рвотное вино (vin émétique) в свои настои и рвотный порошок (poudre émétique) в свои пилюли. Но что еще более важно и примечательно, так это то, что Галенисты, когда они уже исчерпали все свои возможности и когда они уже не находят в своем методе ничего, что могло бы искоренить зло, которое им неведомо, отправляют своих пациентов в ванны и минеральные источники: такая практика заставляет их негласно признать, что минералы обладают более мощными, более проникающими и более активными свойствами, чем любое другое лекарство, которым они пользовались прежде. Средства, которыми Хирурги пользуются каждый день с весьма похвальным успехом, также свидетельствуют об истинности того, что я говорю, — ведь все они состоят из минералов и металлов, и в основном из тех, что действуют наиболее эффективно. Это правда, что Химики также отправляют своих пациентов на минеральные воды и заставляют практиковать их употребление; но между ними и Галенистами есть разница: первые используют эти средства, потому что они четко знают, какой сульфур, какая соль или какой дух преобладает в назначаемых ими водах, в то время как последние лишь смутно понимают добродетель, содержащуюся в этих водах, и назначают их только потому, что другие использовали их прежде, не будучи способными рассуждать о производимых ими эффектах, и тем более не будучи способными обосновать внутренние действенные причины этих же самых эффектов; это доступно лишь Химику, который может разложить минеральные воды и продемонстрировать, что в них -содержится- фиксированного или летучего. А если Художник не найдет удовлетворения в исследовании этих вод, то он будет искать что-то, чем можно было бы удовлетвориться, работая с землей, окружающей минеральный источник; он попытается выяснить, каким металлом изобилуют марказиты, растущие в этих местах; найдя его, он узнает, какая соль и какой дух лучше всего подходят для того, чтобы растворить этот металл, соединить его и смешать неразрывно с водой: его разум, наученный таким образом, сможет дать надлежащие и убедительные обоснования эффектов и добродетелей минеральных вод. Если кто-нибудь скажет, что Галенисты также обосновывают эти эффекты и что они даже приписывают их -тому принципу-, что преобладает в этих водах, то есть соли, сульфуру или духу, то на это я отвечу, что они никогда не удовлетворятся полностью в этом вопросе рассуждениями, основанными на приобретенных в Школе познаниях, и что, скорей всего, они почерпнули этот свет -знаний- у Химических Авторов; но, таким образом, говорить уже будет не Галенист, поскольку он начинает рассуждать через призму Химии. Поэтому давайте сделаем вывод о Химических лекарствах и скажем, что это настоящее оружие, которым Врач должен пользоваться для изгнания и укрощения самых непокорных болезней, и даже тех, которые считаются неизлечимыми в соответствии с обычными практиками и средствами Галеновой медицины. Таким образом, мы заканчиваем эту Апологию, говоря, что эти замечательные лекарства всегда будут действовать citius, tutius & jucundius [«быстрее, безопаснее и приятнее», лат.].