Николя Лефевр "Курс Химии"

ГЛАВА II. О РАЗЛИЧНЫХ СТЕПЕНЯХ ЖАРА И ОГНЯ

Самым могущественным средством, имеющимся у нас под Небесами для проведения анатомии всех смесей, является огонь, который нуждается для своего поддержания, в первую очередь, в горючих, маслянистых и сульфурных веществах, минеральных, таких как землянойуголь (каменный уголь; charbon de terre), или растительных, таких как древесина, древесный уголь (charbon) и растительные масла, или, наконец, животных, таких как жиры, сала (axonges) и животные масла. Во-вторых, огню нужен постоянный воздух, убирающий своим действием экскременты и остатки сгоревших веществ, и оживляющий его для того, чтобы заставить более-менее воздействовать на предмет; именно эта необходимость привела к тому, что некоторые ошибочно утверждают, будто воздух является истинной пищей и питанием огня; если уж говорить точнее, то нельзя сказать, что огонь сам по себе получает больше или меньше, но, как говорят Философы, он может получить усиление (intention) или ослабление (rémission); однако материя, на которую он воздействует, может получать несколько степеней жара в зависимости от приближенности или удаленности огня или от расположения вещей, которые могут воспринимать впечатление тепла. Отсюда неизбежно следует, что режим и управление теплом состоят из справедливого и достаточного количества огня, которым Художник управляет в соответствии с условиями материи, над которой он работает, и в соответствии со средствами, которые он использует; также этому огню он должен предоставить соразмерную дистанцию.

Чтобы усилить и увеличить огонь, нужно либо положить в печь большее количество угля, либо, если его достаточно, но он не действует так, как задумывал Художник, необходимо дать больше воздуха или через дверцу печи, через которую разводят огонь, или, что еще лучше, подав его через дверцу зольника (cendrier); также можно открыть заслонки (registres), которые находятся вверху или по бокам печи, чтобы выпустить испарения и коптящие дымы, как правило душащие огонь; или, в конце концов, -можно увеличить огонь,- дуя с помощью мехов, которых достаточно для того, чтобы создать сильный поток воздуха. То, что я только что сказал, должно показать, что можно ослабить огонь противоположным образом; например, закрыть дверцы и заслонки, чтобы предотвратить попадание воздуха и выход копоти (fuliginosités); или же можно уменьшить количество горючего вещества, или засыпать огонь холодной золой, а в иных случаях — накрыть железной плитой или кирпичом, когда нужно предотвратить беспорядок и несчастные случаи, возможные при операциях.

Что касается расстояния до сосуда, содержащего материю, то об этом можно судить, только зная способ и природу самой материи. Тем не менее можно принять за общее правило то, что между решеткой или печью, в которой находится огонь, и дном сосуда, который должен получить тепло, должно быть расстояние около восьми дюймов; так, огонь действует на материю либо опосредованно, либо непосредственно (médiatement ou immédiatement): непосредственно — это тогда, когда огонь беспрепятственно действует на материю или на сосуд, в котором она находится, будь то тигель, реторта или что-то еще; и это то, что обычно называют открытым огнем, огнем кальцинации и огнем подавления (le feu de suppression). Опосредованно — это тогда, когда между огнем и материей находится нечто, препятствующее разрушительному действию огня; это дает Художнику возможность управлять им, подобно искусному наезднику, умеющему управлять и укрощать лошадь с помощью удерживаемых в руке поводьев уздечки.

Мы разберем все различия нагрева в девяти основных степенях,дополнительно разнообразить которые Художник может бесконечным количеством способов, в соответствии со своим замыслом и качеством той смеси, над которой он работает; эти различия заключаются в следующем:

Мы примем за первую степень жара, крайнюю и самую сильную, которая есть не что иное, как огонь пламени, обжигающий и опаляющий все вещи; и это, собственно, то, что способно превращать в пар или испарения даже самые твердые и самые фиксированные тела.

Вторая -степень- — это уголь, который используется в основном для цементации (cémentation), окрашивания (coloration) и очистки (purgation); а также для усадки (rétrécissement) металлов и тех минералов, которые в наибольшей степени сохраняют металлическую природу; иногда его называют огнем колеса (feu de roue), а иногда — огнем подавления, в зависимости от того, расположен ли огонь сверху, снизу или сбоку.

Третья степень великого огня — это железная пластина, раскаленная до высшей точки; это тепло, служащее для экспериментов и проверки металлических тинктур, а также степень фиксации минеральных средств.

Предмет четвертой-степени- — железные опилки, заключенные в капсулу или в котел из того же материала; а поскольку это тело, будучи однажды нагретым, сохраняет свое тепло гораздо дольше, чем другие -источники тепла-, то оно с большей активностью передает его сосуду, содержащему вещество, которое необходимо перегнать, переварить или приготовить.

Пятая-степень- — песок, служащий промежуточным средством; он удерживает меньше тепла, чем железные опилки, потому что медленнее нагревается и быстрее остывает, но его легче контролировать с помощью подходящих регистров (registres).

Шестая-степень- — жар золы, являющийся более умеренным жаром по сравнению с другими степенями огня, о которых мы говорили выше; этот огонь обычно служит для экстракций смесей, представляющих собой среднюю субстанцию, как животного, так и растительного происхождения, а также для их дигестий и эвапораций.

Баня Марии (bain-marie; водяная баня), или, точнее говоря, морская баня (bain marin), представляет собой седьмую степень и является самой значительной из всех остальных, поскольку составляет самую превосходную и самую полезную часть Химической работы; так, благодаря точности расчетов и пропорций, Художник сможет выполнить с ее помощью самые разнообразные операции, которые невозможны никаким другим мыслимым способом; потому что эта -баня- может быть кипящей, полукипящей, закипающей, теплой, полутеплой и в то же время удерживать середину между всем тем, что я только что сказал.

Восьмая степень отлично градуированного огня — это паровая баня (bain vaporeux); так, можно просто поместить сосуд под водяной пар, исходящий от морской бани; А для девятой степени можно разложить вокруг сосуда, принимающего пар, или опилки (sciure), или овсяную солому (paille d’avoine), или мелко нарезанную солому (paille hachée menu); это те тела, которые легко притягивают пар и его тепло и сохраняют это тепло в течение длительного времени, -отдавая - очень медленно и почти равномерно.

Помимо всего того, о чем мы только что сказали, есть еще огонь лампы (feu de lampe), который можно градуировать, либо приближая, либо отдаляя лампу, содержащую одну или несколько свечей; эти свечи могут состоять из двух, трех, четырех или большего числа фитилей, в зависимости от того, насколько сильно хочется нагреть материю; это тепло в основном используется для варки и фиксации.

Химики нашли еще несколько других видов тепла, которые им ничего не стоят: например, они могут использовать тепло Солнца, подвергая свою материю, либо воздействию отраженных лучей солнечного света, которые были бы получены от какого-либо тела, более или менее способного отражать их; либо концентрируя лучи того же света посредством зажигательного зеркала (miroir ardent), которое является инструментом, способным вызвать удивление даже у самых искусных, не знающих сферы его деятельности; так, наименее значимые эффекты включают в себя плавление металлов, что конечно зависит от сечения и диаметра этого замечательного инструмента.

Но больше всего удивляет в этом то, что это тепло — магический огонь (feu magique), отличный от любого другого огня; так, последний — разрушает, а первый — сохраняет и преумножает; это доказывается опытом солнечной кальцинации антимония, который теряет при этой операции свой меркурий и свой нечистый сульфур, выделяемых с дымом; и можно было бы подумать, что в результате этого тело должно уменьшиться в весе, но оно, наоборот, приобретает сердечную и потогонную силу (vertu cordiale & diaphorétique), увеличивая -при этом- свой вес, что и доказывает вышесказанное. Если десять гран [grains; устаревшая мера веса, равная 53,111 мг (Франция) или 64,798 мг (Англия)] этого минерала прокалить на обычном огне, то он уменьшится на четыре и, следовательно, останется только шесть, которые по-прежнему будут обладать слабительными и рвотными (cathartiques & émétiques) свойствами; но если вы прокалите такое же его количество в этом небесном огне, то этот минерал потеряет свои плохие качества из-за испарения собственных примесей, имеющих определенный вес; их потеря, как может показаться, должна была бы уменьшить изначальные десять гран; но, вместо этого, после окончания приготовления (préparation) вы обнаружите двенадцать гран, наделенных совершенно замечательной добродетелью, и именно это по праву вызывает восхищение редчайших умов: ибо -эта добродетель- увеличена ровно вдвое -по сравнению с кальцинацией на обычном огне-. Но ты перестанешь удивляться, когда однажды узнаешь и хорошо поймешь, что свет — это тот чудодейственный огонь, который является принципом всех природных вещей и который объединяется и неразрывно соединяется с себе подобным, когда он встречается с ним в каком-либо предмете.

Художники до сих пор используют тепло конского навоза (chaleur du fumier de cheval), которое является гнилостным (putréfactive) теплом и которое Парацельс особенно рекомендует, когда речь идет о вскрытии наиболее твердых и фиксированных тел, металлов и минералов, к примеру; Чтобы легче извлечь из них те прекрасные лекарства, о которых он учит, мы можем заменить тепло навоза теплом минеральных источников (bains & des fontaines minérales), нагреваемых самой Природой; или теплом морской бани, являющимся искусственным, при условии, что мы умеем управлять ею с соблюдением всех необходимых пропорций.

Agathodaimon написал(а):

Химики нашли еще несколько других видов тепла, которые им ничего не стоят: например, они могут использовать тепло Солнца, подвергая свою материю, либо воздействию отраженных лучей солнечного света, которые были бы получены от какого-либо тела, более или менее способного отражать их; либо концентрируя лучи того же света посредством зажигательного зеркала (miroir ardent), которое является инструментом, способным вызвать удивление даже у самых искусных, не знающих сферы его деятельности; так, наименее значимые эффекты включают в себя плавление металлов, что конечно зависит от сечения и диаметра этого замечательного инструмента.

Но больше всего удивляет в этом то, что это тепло — магический огонь (feu magique), отличный от любого другого огня; так, последний — разрушает, а первый — сохраняет и преумножает; это доказывается опытом солнечной кальцинации антимония, который теряет при этой операции свой меркурий и свой нечистый сульфур, выделяемых с дымом; и можно было бы подумать, что в результате этого тело должно уменьшиться в весе, но оно, наоборот, приобретает сердечную и потогонную силу (vertu cordiale & diaphorétique), увеличивая -при этом- свой вес, что и доказывает вышесказанное. Если десять гран [grains; устаревшая мера веса, равная 53,111 мг (Франция) или 64,798 мг (Англия)] этого минерала прокалить на обычном огне, то он уменьшится на четыре и, следовательно, останется только шесть, которые по-прежнему будут обладать слабительными и рвотными (cathartiques & émétiques) свойствами; но если вы прокалите такое же его количество в этом небесном огне, то этот минерал потеряет свои плохие качества из-за испарения собственных примесей, имеющих определенный вес; их потеря, как может показаться, должна была бы уменьшить изначальные десять гран; но, вместо этого, после окончания приготовления (préparation) вы обнаружите двенадцать гран, наделенных совершенно замечательной добродетелью, и именно это по праву вызывает восхищение редчайших умов: ибо -эта добродетель- увеличена ровно вдвое -по сравнению с кальцинацией на обычном огне-. Но ты перестанешь удивляться, когда однажды узнаешь и хорошо поймешь, что свет — это тот чудодейственный огонь, который является принципом всех природных вещей и который объединяется и неразрывно соединяется с себе подобным, когда он встречается с ним в каком-либо предмете.

ГЛАВА III. О РАЗНООБРАЗИИ СОСУДОВ

Поскольку материи, над которыми работает Художник, не часто помещают на открытый огонь, то необходимо, чтобы они были заключены в чистые и пригодные для замысла Художника сосуды, которые искусно и с большим мастерством размещаются на огне, действующим опосредованно или непосредственно; -это делается для того,- чтобы то, что из всего этого выйдет, не было потеряно в пустую, а, напротив, было тщательно и аккуратно сохранено; поэтому мы должны рассмотреть в этой главе разнообразие этих сосудов и различные их применения.

И эти сосуды должны быть рассмотрены или в соответствии с их материалом, или в соответствии с их формой, потому что это те две неотъемлемые части, которые позволяют использовать -сосуды- в операциях Химии; и разнообразие -этих сосудов- велико настолько, насколько разнообразны взгляды и представления в умах тех, кто занимается этой работой. А поскольку в течение многих столетий идет поиск совершенства в операциях этого Искусства, то необходимо, чтобы мы лишь в общих чертах наметили большую часть необходимых инструментов, чтобы оставить полную свободу намерениям тех, кто захочет заниматься этим благородным Искусством после того, как они познакомятся с ним, чтобы достичь самых сокровенных знаний о прекрасных препаратах, изготовляемых с его помощью.

Мы всегда должны выбирать самый чистый материал для создания сосудов; он также должен быть плотным и спрессованным, чтобы самые тонкие части материи не смогли испарится, и чтобы этот материал сосуда не был способен сообщать какие-либо качества, чуждые материи, простой или составной, над которой работает Химик. Стекло, отличное от всех остальных своей плотностью и чистотой, — это то тело, которое могло бы использоваться -во всех случаях-, если бы было способно выдержать все действия огня; но его плавкость и те случайности, которые, несмотря на все предосторожности Художников, его разрушают, означают, что необходимо прибегнуть к другим материалам, которые способны выдерживать огонь и которых не так легко сломать; как, например, гончарная глина (la terre de potier), которая дает для нужд Химии большое количество сосудов, в зависимости от разнообразия этих глин и в зависимости от их пористости: но, если кто-то скажет, что -глину- можно покрыть каким-либо лаком, минеральным или металлическим, предотвращающим испарение, то ответ будет таков: это сделает ее той же природы, что и стекло, и, следовательно, она будет подвержена тем же самым неприятностям; так, кроме их общей хрупкости, мы должны позаботиться о том, чтобы не подвергать их слишком поспешному -переходу- от холодного к горячему или от горячего к холодному; потому что сжатие или разрежение неминуемо вызовут разрушение обоих.

Металлические сосуды также используются для проведения многих операций в Химическом искусстве, которые без этой помощи были бы очень трудны и почти невозможны — как из-за воздействия огня, разрушающего и пожирающего то, что ему подвергается, так и из-за различных материй, с которыми обычно работает Художник. Поэтому нам нужно стекло или глазурованная земля (terre vernissée; гончарная глина – пер.) — чтобы удерживать кислоты, а также солевые, азотистые, витриолные и квасцовые субстанции. И наоборот, когда нужно извлечь дух из вина в больших количествах, то необходимо иметь металлические сосуды, которые могут долгое время выдерживать открытый огонь и которые содержат много материала. Без этих сосудов мы не можем извлечь дистиллированное масло (les huiles distillées) из растений; эти операции требуют сильного и продолжительного огня для того, чтобы отделить бальзамические и эфирные части от соленых и землистых; что возможно только с помощью большого количества воды и при сильном кипячении. Но помните, никогда не пользуйтесь каким-либо металлическим сосудом или каким-либо металлическим инструментом при работе с меркурием, которого здесь следует называть ртутью (vif-argent), потому что эта смесь легко соединяется и сплавляется с большинством металлов, с одними легче, с другими труднее. Это -замечание- касается материала сосудов.

Что касается разнообразия форм сосудов, необходимых для операций Химии, то они варьируются в зависимости от той или иной операции. Так, для дистилляции мы используем кукурбит (cucurbites), покрытый своим шлемом (chapiteau), или аламбик (alambic), а также медный пузырь (la vessie de cuivre), который нужно покрыть «головой мавра» («la tête de maure»; шлем, как правило в форме верхней полусферы, с трубкой– пер.), сделанной из того же металла или из олова, чтобы предотвратить выделение дистиллируемыми духами или маслами витриолных субстанций из меди; очень важно, чтобы все медные сосуды, которыми мы будем пользоваться в Химии, были лужеными (étamés; обработанными оловом – пер.) для того, чтобы предотвратить то, о чем ты только что говорили; для дистилляции свежих фруктов, сочных растений и цветов необходимо использовать просторные и широкие чаши (bassins), на которых будет установлен пропорциональный оловянный клош (cloche; крышка в виде колокола или купола – пер.). Этих трех типов сосудов будет достаточно для дистилляции, производимой из поднимающихся вверх паров.

Но для дистилляции паров, вынужденных выходить сбоку, необходимо иметь реторты (des cornues ou des retortes), а также большие и вместительные приемники (récipients) — все это Художники признали необходимым; это связано с тем, что этим парам нелегко подняться из-за своей собственной тяжести; иногда даже приходится иметь открытые сверху реторты, из металла или глины, а также приемники с двумя-тремя каналами или с двумя-тремя отверстиями, чтобы прежде всего прикрепить к ним другие -емкости- для легкой и быстрой конденсации паров и испарений, выходящих из подогретой материи; если этого не сделать, то либо сосуд, содержащий материю, взорвется, либо приемник, если он был один, взлетит на воздух, так как не было бы достаточно места для того, чтобы вместить, принять и умерить интенсивность дыма, гонимого огнем.

Для дигестии необходимо иметь колбы (matras) с длинной шеей и узким горлышком: мы можем также использовать для этой цели сообщающиеся сосуды (vaisseaux de rencontre), которые представляют собой два сосуда, соединенных своими горлышками друг с другом таким образом, чтобы ничто из полезного не могло испариться.

Для циркуляции мы используем пеликаны (pélicans), а также «близнецов» (jumeaux), представляющих собой два кукурбита со своими шлемами (chapiteaux), носики которых входят в брюхо противоположного кукурбита. Для этой операции также можно использовать сообщающиеся-сосуды- (rencontres); но они не столь удобны, как два предыдущих типа сосудов.

Для сублимации необходимо использовать алудели (d’aludels) или другие подобные сосуды; например, можно ставить глиняные горшки, входящие один в другой, или «слепые» аламбики (alambics aveugles), то есть такие -аламбики-, у которых нет носика; мы также используем плотную синюю бумагу (papier bleu), хорошо склеенную и прочную, конусы из которой принимают испарения сублимируемых материй — но мы расскажем об этом подробнее, когда будем рассматривать сублимацию цветов бензойной смолы (les fleurs de benjoin).

Для плавления или фусии, а также для цементации и кальцинации необходимо иметь тигли (creusets), изготовленные из хорошей, огнеупорной глины, способные удерживать расплавленные соли, предотвращать испарение их духов и даже удерживать плавящиеся металлы; для тиглей также необходимо иметь крышки (couvercles), которые можно снимать или плотно надевать, чтобы угли или какие-нибудь другие инородные тела не попали в материю, находящуюся в огне; мы даже можем еще плотнее надевать эти крышки, как это обычно делается при цементации.

Наконец, у вас должны быть террины (terrines), миски (écuelles), ложки (cuillères) и лопатки (spatules) из стекла, фаянса, греса (grès; разновидность керамики – пер.) или какой-либо иной подходящей глины, глазурованной или неглазурованной, которые будут использоваться для дилюций (dilutions; разбавлений – пер.), эксхалаций, эвапораций, кристаллизаций и особенно для ресолюций на -открытом- воздухе.

Тем, кто хочет работать над истинными фиксациями, понадобятся философские яйца (œufs philosophiques) или тот инструмент, что изобрел я, и который я не мог назвать иначе, как яйцо в яйце (l’œuf dans l’œuf), или ovum in ovo (лат.: яйцо в яйце); в нем есть что-то от природы пеликана, -необходимого- для циркуляции, и что-то от природы того инструмента, который называется «адом» (enfer; преисподняя – пер.), потому что все, что мы в него помещаем, никогда не сможет выйти наружу; этот сосуд, ovum in ovo, служит для фиксации меркурия и представляет собой яйцо, заключенное в другое яйцо; он как бы вбирает в себя все истинное совершенство тех трех сосудов, что используются для фиксации.

Поскольку точное описание всех этих сосудов не может быть дано в текстовой форме, а наглядная демонстрация -в этом случае- гораздо полезнее, чем чтение, то теперь мы обратимся для этой цели к рисунку, находящемуся в конце этой главы, где можно увидеть изображения, которые послужат в качестве образцов. 

Верховный Алхимик написал(а):

8 месяцев назад он выпустил видео "получение золота , подробно , дёшево , просто" и всё...