Николя Лефевр "Курс Химии"

ГЛАВА I. ВСЕОБЩИЙ ДУХ (SPIRITUS UNIVERSALIS)

Заголовок этой главы свидетельствует об ошибке тех, кто утверждает, что только природные тела являются единственным предметом Химии, ведь она имеет дело также и со всеобщим духом, субстанцией, лишенной всякой телесности; вот почему мы с большим основанием приписали ее предмету все природные вещи, кои есть все сотворенные вещи, как телесные, так и духовные, а также видимые и невидимые, — Химия не только показывает, как одухотворяется тело, но и как дух обретает телесность. Так, проведя, в общем и в частности, анатомию природы, после исследования и проникновения в ее центр, Химия обнаружила, что источником и корнем всего сущего является духовная, однородная и подобная только самой себе субстанция, которую, как древние, так и современные Философы называют разными именами: жизненной субстанцией, Духом жизни, Светом, Бальзамом жизни, жизненным Мумие, природным Жаром, радикальной Влагой, Душою мира, Энтелехией, Натурой, всеобщим Духом, Меркурием жизни; они называют ее и многими другими вариантами, о которых нет смысла сообщать, поскольку мы привели ее основные названия. Нопоскольку в этой первой книге мы хотим разобраться с принципами и элементами природных вещей, то было бы разумным сначала рассмотреть первый принцип, из которого исходят все остальные. Этот принцип есть не что иное, как сама природа или тот всеобщий дух, о котором мы поговорим в этой главе.

Парацельс говорит в своей книге «о вексациях» [трактат «Coelum philosophorum» — пер.], что domus is semper mortua, sed eam inhibitans vivit («дом всегда мертв, но в нем содержится жизнь»): этим сравнением он хочет показать нам, что сила природы вовсе не в теле, смертном и тленном, но что ее нужно искать в том чудесном семени, что скрыто под сенью тела, которое само по себе не обладает никакой добродетелью; потому что все, что у него есть, и все, что у него может быть, исходит непосредственно от того семенного духа, что содержится в нем, и который ясно проявляется в разложении этого тела; так, во время разложения тела его внутренний дух выковывает из его обломков новое или даже несколько новых тел. Вот что заставляет нашего немецкого Трисмегиста снова сказать в том же самом месте, что сила смерти действенна, ибо дух освобождается от оков тела, в которых он казался бессильным, будучи в плену, и начинает проявлять свою добродетель, хотя это уже казалось маловероятным. Пшеничное зерно, гниющее в земле, доказывает эту истину: благодаря этому гниению тело раскрывается, и внутренний семенной дух, заключенный в нем, проталкивает трубку, на конце которой он воспроизводит колосок, выстланный несколькими зернами, полностью похожими на те, что теряются и разрушаются в земле.

Эта духовная субстанция, являющаяся первым и единственным семенем всех вещей, состоит из трех отдельных субстанций, которые сами по себе не различаются, ибо, как уже было сказано, семя однородно; но так как в нем есть и теплое, и влажное, и сухое, то все три и различны между собой, и не отличаются друг от друга. Мы говорим, что все три суть лишь одна сущность и одна и та же радикальная субстанция: в противном случае, если бы семенные принципы этих субстанций были бы разнородны, то и в природе не было бы ничего единого, простого и однородного, чего не может быть в связи с большими недостатками, вытекающими из этого, поскольку сама Природа на самом деле едина, проста и однородна; так, если бы теплота отличалась от влаги, то она не могла бы питаться ею, чем она обычно и питается, потому что пища состоит не из разных вещей, а из подобных. Если бы пища изначально отличалась от питаемого, то она должна была бы избавиться от всякой необходимости в этом различии прежде, чем смогла бы стать для питаемого его последней пищей. Тем не менее, есть большая уверенность в том, что именно радикальная влага является последней пищей естественного тепла, поэтому они не могут быть различны; более того, если бы они оставались различными, то каждый из них хотел бы произвести себе подобное, и эта внутренняя война препятствовала бы образование соединения. Итак, давайте заключим, что эта радикальная и фундаментальная субстанция всех вещей, безусловно, уникальна по своей сути, но тройственна по названию: так, из-за своего естественного огня она называется сульфуром; из-за своей влажности, которая является надлежащей пищей этого огня, она называется меркурием; наконец, из-за той радикальной сухости, которая является цементом и связующим звеном влажности и огня, ее называют солью. Мы уточним это, когда будем говорить об этих трех принципах по отдельности, и рассмотрим, могут ли они превращаться друг в друга.

После того, как мы поговорили о природе и сущности этого универсального духа, мы должны рассмотреть его происхождение и производимые им эффекты. Во-первых, нет никаких сомнений в том, что этот дух был создан Всемогуществом Первопричины тогда, когда Он заставил этот прекрасный мир вылупиться из небытия и поселил его во всех частях этой великой Машины, и как хорошо по этому поводу выразился Поэт, сказавши:

Spiritus intus alit, totamque infusa per artus, Mens agitat molem.

[«Spiritus intus alit, totamque infusa per artus mens agitat molem et magno se corpore miscet»: «Все питает душа, и дух, по членам разлитый, движет весь мир, пронизав, его необъятное тело». Вергилий. «Энеида» (пер. С. А. Ошерова)— пер.]

Более того, все части этой Вселенной нуждаются в его присутствии, что можно заметить по его же эффектам; так, если кто-то был лишен его, то он обязательно вернется назад, чтобы своим прибытием восстановить жизнь. Подобным образом, мы видим, что после того, как мы извлекли из витриола множество различных веществ, содержащихся в нем, если мы выставим мертвую голову (Caput mortuum) этого витриола на воздух в любом месте, скрытом от пагубных действий воды, то этот дух не преминет вновь занять там свое место, потому что его сильно привлекает это чрево, у которого нет иной жадности, кроме как наполнить себя этим духом, составляющим лучшую часть всех существ; ибо, поскольку вещи предназначены только для собственных действий, они не могут действовать никак иначе, кроме как в соответствии со своими внутренними действующими принципами; поэтому Бог, который не хочет каждый день создавать новые вещи, раз и навсегда создал этот всеобщий дух и распространил его повсюду, чтобы можно было делать все во всех вещах.

Так как этот дух всеобщ, то он может быть определен только посредством особых ферментов, которые запечатлевают в нем характер и идею смешанных тел, чтобы стать той или иной определенной сущностью, в зависимости от разнообразия чрев, которые принимают в себя этот дух для его телесного воплощения. Так, в витриольном чреве он становится витриолем, в мышьяковом чреве он становится мышьяком, растительное чрево делает его растением, и так во всем остальном. Но обратите внимание здесь на две вещи: во-первых, когда мы говорим, что этот дух определен в таком-то чреве, мы не понимаем ничего другого, кроме того, что этот дух воплотился в таком-то соединении в соответствии с многообразием той идеи, которую он получил посредством конкретного фермента; тем не менее, его можно извлечь из этого соединения, лишив его при помощи искусства этого грубого тела, и, облекая его в более тонкое тело, тем самым приблизить его к своей всеобщности; и именно тогда этот дух проявляет свои достоинства более ярко и заметно, чем прежде. Второе, на что вы должны обратить внимание — это то, что этот дух не может вернуться к своей изначальной безразличной и всеобщей природе, пока полностью не утратит идею, полученную от чрева, в котором он был воплощен. Я говорю «он должен полностью утратить эту идею», потому что, эти духи хоть и были декорпорированы (лишены тела — пер.) искусством, тем не менее сохраняют на некоторое время характер своего первого воплощения, как это явственно проявляется в воздухе, отравленном реалгарическими и мышьяковыми духами, которые незаметно витают повсюду; но когда он полностью утрачивает эту идею, то тогда он воссоединяется со всеобщим духом, а если он все же встречает какое-то плодородное чрево, то, будучи все еще немного проникнутым своей идеей, воплощается в несколько различных соединений, подобно тому как это проявляется у тех растений и животных, которые, как мы видим, производятся без видимого семени — грибы, крапива, мыши, лягушки, насекомые и многие другие вещи, о которых нет необходимости сообщать.

Вот что мы хотели сказать об этом всеобщем духе; мы поговорим о чревах, которые его определяют, воплощают и сообщают ему идею и характер определенной сущности, когда будем иметь дело с Элементами.

ГЛАВА II. О РАЗЛИЧНЫХ СУБСТАНЦИЯХ, КОТОРЫЕ ОБНАРУЖИВАЮТСЯ ПОСЛЕ РЕСОЛЮЦИИ (RESOLUTION) И ОБ АНАТОМИИ СОЕДИНЕНИЯ.

Мы можем рассмотреть принципы и элементы, из которых состоит соединение, тремя различными способами, а именно: до их композиции (composition), после их ресолюции (resolution), или когда они все еще соединены и составляют смесь. В предыдущей главе мы показали, какова природа принципов до их составления в смесь; теперь нам необходимо, чтобы мы во второй главе рассмотрели, что они из себя представляют после ресолюции и во время композиции: мы будем говорить здесь кратко и в общих чертах, так как более подробно и обстоятельно об этом будет рассказано в последующих главах.

Выше мы уже говорили, что универсальный дух, который в основе своей содержит три первых субстанции, безразличен к производству всевозможных вещей; и что он определяется и воплощается в соответствии с той идеей, которую он берет из принимающего его чрева; так, с минералами он становится минеральным, с растениями он становится растительным, и, наконец, с животными он становится животным. Ниже мы поговорим об этих идеях и о сообщающих их чревах.

При составлении смеси этот дух сохраняет взятые им во чреве природу и идею. Таким образом, когда он воспринимает природу сульфура и запечатлевает в себе его идею, он сообщает соединению все достоинства и качества сульфура. Я говорю то же самое о соли и меркурии: ибо, если он определен или только обозначен в одном из этих принципов, то он незамедлительно делает его явным в своих действиях: так, вещи в своем соединении бывают неподвижными и летучими, жидкими или твердыми, чистыми или нечистыми, растворенными или сгущенными, и так далее, в зависимости от того, придерживается ли этот дух в большей или меньшей степени соли, сульфура или меркурия, а также в зависимости от того, придерживается ли он в большей или меньшей степени в смешении землистости и грубости чрев.

Но после того как эти принципы отделены друг от друга, а также избавлены от приобретенных в чревах землистости и телесности, они своими мощными эффектами показывают, что их следует редуцировать именно в таком состоянии, если мы хотим добиться того, чтобы они действовали намного эффективнее, сохранив при этом их характер и их внутреннюю идею. Так, несколько капель духа вина (d’esprit de vin; винного спирта – пер.) произведут больший эффект, чем целый стакан того телесного ликера, в котором он был заключен. Также и капля духа витриола (d’esprit de vitriol) покажется более действенной, чем несколько унций тела витриола. Но заметьте, что эти великие добродетели и эти могущественнейшие эффекты остаются в этих духах только до тех пор, пока сама идея смеси, из которой они были извлечены, присутствует в них: ибо, как все вещи стремятся к своему первоначалу посредством непрерывного круговорота, совершаемого Природой, которая овеществляется, чтобы одухотвориться, и одухотворяется, чтобы овеществиться, так и эти духи постоянно стараются избавиться от той идеи, что их сковывает, чтобы воссоединиться со своим первоначалом, коим и является универсальный дух.

Выяснив эти вещи, мы должны рассмотреть, сколько субстанций находит Химия в ресолюции соединения и что это такое. Аристотель говорит, что ресолюция вещей показывает и делает видимыми те принципы, из которых эти вещи состоят; именно на этой максиме и основана наша наука, как потому, что она в высшей степени истинна, так и потому, что Химия принимает за принципы только чувственные вещи, т. е. только то, что может быть воспринято органами чувств. И как Анатом в человеческих телах обнаруживает определенное и конечное количество сходных частей, составляющих эти тела, так и Химия стремится выявить количество первичных и похожих друг на друга субстанций во всех соединениях, предоставляя их чувствам; так, после того, как они проявят свои эффекты и достоинства в собственной простоте, можно будет судить и об их назначениях в смешении. И именно поэтому Химика прозвали чувственным Философом. Ибо, как Анатом использует лезвия и другие острые инструменты для достижения своей основной цели – разделения различных частей человеческого тела, так и Художник Химии, использует наставления, полученные им от самой Природы, для достижения собственной цели, которая заключается не в чем ином, как в собирании однородных вещей и в разделении разнородных с помощью тепла; управление огнем – единственная забота Художника, ведь сам по себе он не делает ничего такого, чего бы не требовали естественные Агенты и Пациенты для разложения смеси на разнородные субстанции, которые затем отделяются и очищаются; но и тогда огонь не прекращает своего действия: в этот момент он наоборот должен быть увеличен Художником для того, чтобы нельзя было более уже обнаружить в соединении каких-либо неоднородных частей.

Принципы ресолюции тел.

После того, как Химия поработала над соединением, она обнаруживает в его последней ресолюции пять субстанций, которых она признает за принципы и элементы, и на которых она основывает свое учение, потому что не находит разнородности в этих пяти субстанциях. Ими являются: флегма или вода, дух или меркурий, сульфур или масло, соль и земля. Некоторые дают им другие имена, ибо каждому дозволено называть их так, как сочтет нужным; поскольку это не имеет большого значения, если мы можем договориться о вещи, не заботясь об ее имени.

Так же как целостность смесей не сможет сохраниться, если мы удалим какую-либо из их частей, так и знание об этих субстанциях будет несовершенным и неполноценным, если мы разделим их, потому что эти субстанции следует рассматривать как в абсолюте, так и в соотношении. Три из этих субстанций предстают пред нами в процессе Химической операции в виде жидкости – это флегма, дух и масло, а два других – в твердой форме, которые есть соль и земля. Флегму и землю обычно называют пассивными, материальными и менее действенными принципами, в отличии от трех других, тогда как дух, серу и соль, напротив, называют активными и формальными принципами из-за их проникающей и тонкой добродетели. Некоторые называют флегму и землю «элементами», а три других – «принципами».

Но если определение принципов, данное Аристотелем, имеет существенное значение, то знайте, что принципы neque ex aliis, neque ex se invisem siunt[«… не выводятся ни друг из друга, ни из чего-либо другого»; Аристотель. «Физика», кн. I, гл. 5]; опыт показывает нам, что эти субстанции нельзя в прямом смысле назвать принципами, ведь, как мы уже говорили выше, меркурий превращается в сульфур, т. к. влажное – пища для горячего, а пища превращается в питаемое. Вот почему определение «элемент» больше подходит этим субстанциям, так как они являются последними, кто обнаруживается после ресолюции соединения, а ведь именно элементы являются ea quae primo componunt mixium, & in quae ultime resolvitur [«… теми, кто первым составляет смесь и теми, кто последним остается после ее разрешения»; Одонис Герард. «Логика», кн. I].

Но поскольку элементы рассматриваются двояко: либо как части, составляющие Вселенную, либо как части, составляющие лишь смешанные тела, то, чтобы приспособиться к обычной манере выражения, мы будем называть их принципами, так как они являются составными частями соединения, и мы сохраним название «элемент» для тех больших и обширных тел, что являются всеобщими чревами естественных вещей.

ГЛАВА III. О КАЖДОМ ПРИНЦИПЕ В ОТДЕЛЬНОСТИ

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. Выясним, являются ли пять принципов, которые остаются после ресолюции смеси, естественными или искусственными

Химия принимает в качестве принципов соединения пять субстанций, о которых мы говорили выше, и поскольку эта наука весьма чувственная, то она рассуждает только о том, что доступно чувствам; так, проведя точнейшую анатомию природного тела, она не находит ничего из того, что не соответствовало бы одной из этих пяти субстанций.

Но здесь мы можем задаться вопросом, имеющим немало трудностей; выясним, являются ли эти пять субстанций естественными принципами или же они искусственны, и не являются ли они скорее принципами разрушения и разъединения, чем принципами соединения и смешения. На это можно ответить, что трудно понять, действительно ли эти принципы являются естественными, поскольку мы не видим, как они выходят из соединения в результате естественного разложения или гниения (путрефикации), и что это может быть сделано только путем искусственного разложения, практикуемого с помощью жара огня. Если, однако, мы захотим внимательно изучить вещь, то окажется, что мы действительно можем извлечь эти субстанции только с помощью Химического Искусства, но тем не менее они будут естественны в своей чистоте и простоте, поскольку все, что Искусство здесь делает, заключается лишь в предоставлении сосудов, пригодных для приема этих субстанций – этих сосудов нет в Природе, а без их помощи мы не смогли бы сделать эти принципы осязаемыми и видимыми; поэтому нам не должно казаться странным, что мы не наблюдаем эти субстанции в процессе естественной ресолюции и разложения соединения, ибо Природа, работающая беспрестанно, использует эти субстанции для порождения уже других сущностей, и как очень хорошо подметил Аристотель, говоря, что corruptio unius est generatio alterius [«разрушение одного есть рождение другого»; Аристотель. «О возникновении и уничтожении», кн. I, гл. 3]. Таким образом, когда мы чувствуем, что что-то поражает или даже потрясает наше обоняние при естественном гниении вещей, то это свидетельствует лишь о том, что воздух полон летучих духов, солевых и сернистых, через которых проходит радикальная ресолюция смеси: соль растворяется с помощью флегмы, и так как соль является связующим звеном двух других принципов, то они не могут больше существовать в смешении, и жар, который сопровождает все гниения, утончает и убирает их настолько хорошо, что в соединении ничего кроме землистости не остается. Вот почему мы и заключаем, что этим принципам, проявляющимся лишь посредством одних операций Химии, ничто не мешает быть естественными. Так, если бы природа не поселила их во всех вещах, мы не могли бы их извлекать без разбора из всевозможных тел. Откуда мы делаем вывод, что эти субстанции выходят из смеси не путем трансмутации, а путем чистой естественной сепарации, которой помогают жар сосудов и рука Художника.

Все сущности без разбора не могут быть непосредственно преобразованы в одно и то же. Вот почему не должно казаться странным, когда из этих смесей извлекают другими способами иные, отличные от вышеупомянутых принципов, субстанции, каковыми являются квинтэссенции (les quintessences), арканы (les arcanes), магистериумы (les magistères), специфики (les spécifiques), тинктуры (les teintures), экстракты (les extraits), фекулы (les fœcules), бальзамы (les baumes), цветы (les fleurs), панацеи (les panacées) и эликсиры (les élixirs), о которых Парацельс говорит в своих книгах Архидоксов; так как, все эти различные препараты получают свои различные достоинства от разнообразия смешения принципов, о которых мы будем говорить в следующих разделах, то рассмотрим эти принципы в соответствии с тем порядком, в котором они становятся доступны для наших чувств;мы будем рассматривать их в момент, когда они все еще составляют часть смеси и тогда, когда они уже отделены от нее.

Agathodaimon написал(а):

Друзья, закончив перевод сочинения Альберта Великого "Соединение Соединений", я решил взяться за перевод 5 томов "Курса Химии" Николя Лефевра (надеюсь до пенсии смогу закончить). Поскольку объем очень большой, я решил делиться результатами порционно, чтобы коллективно можно было что-то проверить или уточнить. Также я решил опустить пока что вводную часть с предисловием, разрешением короля и различными обсуждениями пространных тем. Сами книги просто всеобъемлющий кладезь теоретического и практического знания и они очень важны для понимания Алхимии и Спагирии. Уже по содержанию томов видно насколько это ценный материал. Исходник на французском легко найти в сети по запросу: Nicolas Lefevre Cours de Chimie.

Есть несколько моментов, касательно перевода: 1) я стараюсь выдерживать терминологию: никаких сер и ртути, только сульфур и меркурий; 2) операции, там где это уместно, стараюсь давать верные с точки зрения терминологии: не разрешение - а ресолюция, не гниение - а путрефикация (бессмысленно приспосабливать термины под русские синонимы); 3) был вопрос, как обозначать сульфур, меркурий и соль - принципами или началами, посмотрев русскоязычную литературу пришел к выводу, что ближе всего все таки понятие "принципы".

Agathodaimon написал(а):

2) операции, там где это уместно, стараюсь давать верные с точки зрения терминологии: не разрешение - а ресолюция, не гниение - а путрефикация (бессмысленно приспосабливать термины под русские синонимы)

А чем вам не понравились переводы таких терминов? Они имеют четкий и понятный с химической точки зрения перевод:

Putrefactio это гниение

RESOLUTION это растворение или разложение на составные части, а не разрешение

А исходная терминология наводит еще больше тумана на и так сложную тему алхимии. 

О, это хорошая книга, когда то по ней начинал свои опыты http://alchemy.ucoz.ru/forum/31-747-1   и получил чудесный результат, но критики не поняли его суть хотя и считают себя всезнайками.

Agathodaimon написал(а):

О, это хорошая книга, когда то по ней начинал свои опыты http://alchemy.ucoz.ru/forum/31-747-1   и получил чудесный результат, но критики не поняли его суть хотя и считают себя всезнайками.

Я тоже пока не понял суть, но выглядит очень интригующе и красиво! Люблю разглядывать фотографии алхимических процессов. 

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. Флегма

Флегмой называют ту безвкусную жидкость, которую обычно называют Водой, когда она отделена от какой-либо иной смеси. Это первая субстанция, которая предстает перед нашими глазами, когда огонь воздействует на какую-либо смесь: мы сначала видим ее в виде пара, а когда он конденсируется, то превращается в жидкость. Ее присутствие в составе смеси столь же полезно, как и присутствие любого другого принципа.

И мы не поддерживаем мнение тех, кто считает ее бесполезной; ведь надобно, чтобы пропорция и гармония оставались в пределах, диктуемых потребностями естественных тел; так, флегма, подобно конской узде, понижает кислотность духов, растворяет соли и ослабляет их разъедающую желчность, предотвращает воспламенение сульфура и, наконец, служит для связывания и смешивания земли с солями; поскольку эти две субстанции сухи и рыхлы, то они не смогли бы придать телу большую твердость и прочность без этой жидкости. Следовательно, своим отсутствием она вызывает разложение и растворение, что заставляет некоторых называть ее принципом разрушения, ибо она легко испаряется; отсюда и получается, что смесь не может оставаться долго в одном и том же состоянии и в одной и той же гармонии, потому что эта принципиальная часть в любой момент может с легкостью испарится, что делает ее подверженной малейшим повреждениям, происходящим как от внутренних так и от внешних причин. Вот почему необходимо, чтобы те, кто занят сохранением смесей, старались сохранить этот принцип в соединении, потому что именно он удерживает все остальные принципы в узде. Его так легко извлечь, что требуется только медленное и умеренное нагревание, чтобы отделить его от других принципов, как это ясно видно из операций. Он подвержен некоторым изменениям, которые, однако, не меняют его природы; ибо если он предстает перед нами в виде паров, то они, тем не менее, есть не что иное, как сама флегма.

Обратите внимание, что пары имеют разную природу; некоторые из них просто водянисты и флегматичны; другие — духовны и меркуриальны, еще другие —  сульфурны и маслянисты, а есть еще и такие, которые смешаны из трех предыдущих паров; и все же необходимо отметить, что и сами соли, а также минеральные и металлические земли могут быть утончены и редуцированы в пары, которые отличаются от четырех предыдущих, поскольку в результате -их конденсации- образуются фиксированные и тяжелые духи, а также цветы. Мы вполне можем руководствоваться учением об огненных, водных или воздушных метеорах при рассмотрении различий этих испарений и паров; так, мы видим, что водяной пар в аламбике легко конденсируется в воду, чего не делают духовные или маслянистые пары, которым требуется гораздо больше времени и прохлады; мы также можем извлечь из этого несколько полезных следствий для Медицины, особенно в отношении болей, вызванных, как полагают, парами или испарениями и именуемых в просторечии метеоризмами желудочка и селезенки (météorismes du ventricule & de la rate): так, водные пары не могут вызвать такого сильного вздутия, потому что они уплотняются и конденсируются гораздо быстрее, чем те пары, которые образуются из духов, масел и смешанных солей. Однако, как избыток флегмы гасит природный жар и замедляет тело со всеми его функциями, так и ее недостаток вызывает жжение или коррозию тела, поскольку в этом случае начинают преобладать сульфур, фиксированный дух или соль: нет сомнений, это доказывает тот факт, что целостность смеси может существовать только благодаря гармонии и правильной пропорции всех составляющих ее субстанций.

Заканчивая повествование об этом принципе, хотим обратить ваше внимание на то, что флегма соединения как правило является наиболее чистым менструумом (menstruum) для извлечения из него тинктуры и экстракта, так как она в некоторой степени сохраняет характер своего соединения и представление о его добродетели; и также главным образом потому, что она чаще всего сопровождается летучим духом соединения, что позволяет ей намного легче проникать в него и извлекать его силу, будучи сопричастной смешанной природе тончайших сульфура и меркурия, близких ко Всеобщему.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ. Дух

Некоторые называют Меркурием ту субстанцию, которая второй -вслед за флегмой- появляется перед нами, когда мы анатомируем соединение; другие называют ее радикальной влагой; но мы сохраним за ней наименование «Дух», которое используется чаще всего. Однако, не стоит обманываться этими вульгарными названиями принципов; чтобы не путать их с различными соединениями, необходимо учесть то, что они были так названы только по подобию и соответствию с ними: поэтому не путайте принцип флегмы с питуитом (la pituite; слизь — пер.), меркурий с ртутью (vif-argent), сульфур с той вульгарной серой, что входит в состав пороха наряду с селитрой, соль с той обычной солью (sel commun), которую мы выставляем на наши столы, и уж тем более не путайте землю с армянским болюсом (bol d’Arménie) или с terra sigillata, поскольку все эти вещи представляют собой тела, составленные из одних и тех же принципов, обозначаемых этими именами. Так что это всего лишь общие названия, идею которых мы связываем с конкретными субстанциями. Следовательно, дух — это не что иное, как та воздушная, тонкая, проникающая и действенная субстанция, что мы извлекаем из смеси при помощи огня. Из чего следует, что этот принцип сам по себе является единым, простым и однородным, взявшим свою идею из характера своего специфичного и конкретного чрева. Мы объясним это ниже, когда будем иметь дело с элементами и их достоинствами.

Эта субстанция рассматривается нами либо как составляющая смешанное, либо как отделенная от него: выделенная из смеси эта субстанция обладает чрезвычайно проникающими свойствами, она разрезает, раскрывает и утончает даже самые твердые и самые фиксированные тела; этот дух возбуждает тепло в вещах, ферментируя их; он ослабляет связь сульфура и соли, делая их разъединяемыми; он устойчив к гниению, но, тем не менее, сам случайно может произвести его; он пожирает соль и сливается с ней так тесно, что вы сможете разделить их только с помощью очень сильного огня. У него есть как своя теплота, так и своя холодность; ибо он действует не через элементарные качества (des qualités élémentaires), а через те качества, которые ему свойственны и специфичны; в конце концов, нам все еще не хватает надлежащих слов, чтобы выразить его природу, так как он подобен настоящему Протею, принимающему любые формы, или Солнцу, которое увлажняет и иссушает, белит и чернит в зависимости от разнообразия предметов, на которых оно воздействует. Этот же дух сообщает флегме много прекрасных качеств; так, он не дает ей испортиться, делает ее проникающей и наделяет ее почти всей своей активностью: флегма же в ответ по долгу естества сдерживает чрезмерную активность и ярость духа, делает его настолько послушным, что он может стать полезным бесконечным количеством способов.

Пока этот дух остается в гармонии и не выходит за пределы должного в смеси, он оказывает ей заметную услугу, которая заключается в том, что он препятствует увеличению экскрементов и любых других субстанций, противоречащих природе соединения, умножая и укрепляя тем самым все его способности; это справедливо как в отношении животных и растений, так и в отношении минералов. Но, если этот принцип силой какого-либо другого Агента будет вынужден превзойти конституцию и кондицию своей смеси, то тогда он изменит весь порядок (l’économie) соединения, что мы и рассмотрим, когда будем иметь дело с принципами разрушения.